Новые объекты "сетевой собственности"
Приведенный выше анализ некоторых теоретических проблем "интернет-права" подводит нас к рассмотрению еще более интересной проблематики - к вопросу о новых объектах правового регулирования. Эта проблема имеет и большое практическое значение, поскольку в связи с развитием Сети в гражданский (хозяйственный) оборот вводятся совершенно новые, прежде неизвестные в законодательстве объекты, при этом объемы соответствующих сделок составляют уже десятки и сотни миллионов долларов.
Указанный вопрос, в действительности, еще не получил своего теоретического и законодательного решения. Огромное число всевозможных социальных связей, общественных отношений, как уже отмечалось, вообще не нуждается в каком-либо правовом регулировании, и лишь когда степень их развития в экономическом отношении достигнет определенного уровня, возникает необходимость установления неких прежде неизвестных письменных правил (правовых норм), чье соблюдение обеспечивается государственным принуждением. Например, многие годы (и даже столетия!) мало кто задумывался о защите такого объекта интеллектуальной собственности, как "наименование мест происхождения товара". Однако как только прогресс средств транспорта и способов переработки продуктов обеспечил практически неограниченные возможности для доставки и хранения продуктов питания, производители шампанского и коньяка почувствовали, что их доходы могут сократиться вследствие продажи третьими лицами сходных спиртных напитков, приготовленных по той же технологии, но происходящих из других местностей и даже стран. Следствием такой озабоченности стало, в частности, появление "Советского игристого" и "Армянского бренди", а в терминах законодательства - установление режима охраны исключительных прав на наименования мест происхождения товара. Так (или примерно так) появился новый объект интеллектуальной собственности.
Появление и развитие Интернета в последнее десятилетие неразрывно связано с вовлечением операторов и пользователей Сети в хозяйственный оборот, в товарно-денежные отношения. Первоначально "сетевая" хозяйственная активность ограничивалась только "покупкой" услуг доступа в Интернет, однако очень быстро объектами экономических отношений в Сети стали и иные, не относящиеся исключительно к сфере телекоммуникаций и программного обеспечения, услуги (информационные, финансовые, деятельность "онлайновых" магазинов) и т.д. Наконец, в хозяйственный оборот были вовлечены и специфически "сетевые" объекты, от доменных адресов до сайтов и порталов. Указанные объекты, таким образом, стали предметом коммерческого интереса, который выражается в определенной материальной оценке. До сих пор правовой режим объектов не поддается однозначному определению.
Далеко не все то, что можно отнести к объектам материального мира, к "вещам", может стать объектом товарно-денежных отношений. Отдельные виды вещей запрещены к продаже ("изъяты из оборота"), в отношении иных существуют ограничения оборотоспособности. В самом деле, не может являться предметом договора купли-продажи атмосферный воздух или солнечный свет, а для оружия или радиоактивных веществ существуют особые правила торговли. В то же время потребности экономического оборота вызвали к жизни такие оборотоспособные объекты, отсутствующие в "обычной природе", как ценные бумаги, прочие права имущественного характера. Наконец, наиболее "предприимчивым" бизнесменам удается производить торговлю вещами (объектами), явно не относящуюся к законным рыночным отношениям (достаточно вспомнить "пирамиды" типа МММ или торговлю земельными участками на Луне). Таким образом, вне зависимости от того, существуют или нет ограничения по оборотоспособности какого-либо объекта, он может быть вовлечен в отношения купли-продажи. В ряде случаев нарушение действующих ограничений влечет за собой уголовную ответственность (например, незаконный оборот наркотиков), но чаще всего указанные отношения лежат вне сферы интересов законодателей.
Подобные ситуации в сфере телекоммуникаций характерны не только для Интернета. Достаточно вспомнить так называемые хорошие (они же "удобные", "простые" или "красивые") телефонные номера типа 555-55-55 или 200-00-00. Скажем, операторы мобильной связи "продают" подобные номера по более высокой цене, чем "прочие", хотя критерии отнесения таких номеров к более дорогим нигде не прописаны (определяются оператором самостоятельно), а сам объект ("удобство телефонного номера") не упомянут ни в законодательстве, ни в каких-либо нормативных документах отрасли связи.
Прямая аналогия с вышеуказанной наблюдается в области сетевых адресов (доменных имен), представляющих собой уникальный идентификатор сетевых ресурсов Интернета в виде комбинации латинских букв и некоторых иных символов. У каждого компьютера всегда два адреса. Один из них (числовой адрес) предназначен для связи компьютеров между собой, состоит из набора из четырех чисел и практически не применяется пользователями. Второй адрес - узловое имя, состоящее из компонентов, указывающих на местоположение или тип организации, владеющей компьютером, и из доменного имени. Доменное имя должно быть уникальным и всегда принадлежит только одному лицу (или организации). Напротив, любое лицо или организация могут иметь одновременно несколько разных доменных имен.
С технологической точки зрения обозначения типа www.pepsi.ru ничем не отличаются от www.5un34-t-qwsd.com (или, кстати, соответствующего IP-адреса типа 98.115.263.220). Но с точки зрения маркетинговой, коммерческой, для фирмы с названием Ford намного предпочтительнее использовать в России доменное имя www.ford.ru.
Прорывом в вопросе регулирования прав на доменные имена стало принятие интернет-корпорацией по присвоению имен и номеров (ICANN) 24 октября 1999 г. уже упоминавшейся "Единой политики рассмотрения споров по доменным именам" (Uniform Domain Name Resolution Policy). Правила UDRP были разработаны в соответствии с рекомендациями "Всемирной организации интеллектуальной собственности" (WIPO) и приняты на сегодняшний день всеми регистраторами в доменах .com, .net и .org, а также некоторыми администраторами национальных доменов верхнего уровня. Основное внимание "Единые правила" уделяют решению крайне актуальной и болезненной проблемы "доменное имя - товарный знак". Общий подход к указанной проблеме можно охарактеризовать как компромиссный: признание использования в доменных именах товарных знаков (или знаков, сходных до смешения) в качестве правонарушения не только требует обоснования, но и может быть отклонено при наличии определенных обстоятельств*(161).
Российское законодательство попыталось решить проблему с доменными именами по-своему. Статья 4 новой редакции Федерального закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров", вступившей в силу 11 декабря 2002 г., предусматривает, что "нарушением исключительного права правообладателя (незаконным использованием товарного знака) признается использование без его разрешения в гражданском обороте на территории Российской Федерации товарного знака или сходного с ним до степени смешения обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров, в том числе размещение товарного знака или сходного с ним до степени смешения обозначения: в сети Интернет, в частности, в доменном имени и при других способах адресации". "Своеобразие" такого решения заключается хотя бы в том, что оно закреплено не в нормативном акте, регулирующим информационные технологии, а в законодательстве о товарных знаках, хотя в рекомендациях ВОИС прямо указано, что правовое соотношение товарных знаков и доменных имен не должно регулироваться с помощью норм о товарных знаках. Отметим, что новая редакция ст.4 значительно понижает экономическую заинтересованность в обладании доменным именем в секторе .ru, поскольку вместо состязательного процесса владельцев ожидает недвусмысленная угроза лишиться "собственности" и подвергнуться уголовному преследованию. С другой стороны, присоединение к "Единой политике рассмотрения споров по доменным именам" также не способствует решению сложившейся ситуации. Как указывает А.С. Кемрадж: "Данные правила не могут быть приняты в домене .ru, так как основанная на них процедура имеет административный характер"*(162). В то же время можно согласиться с мнением Е. Герцевой, юриста РосНИИРОС о том, что возможна официальная публикация перевода "Единой политики рассмотрения споров по доменным именам", на которую в этом случае можно будет ссылаться в суде как на общепризнанные принципы международного права (или делового оборота).
Как показывают приведенные примеры, доменное имя (в словесной форме) может совпадать и с соответствующим товарным знаком, и с фирменным наименованием. При этом товарные знаки и фирменные наименования являются объектами исключительных прав. А вот с доменными именами (адресами) ситуация иная. Аналогичной нормы закона нет (пока), судебная практика не дает однозначных выводов (подробное изложение российской практики рассмотрения доменных споров приведено в книге А. Серго "Интернет и право"). Следовательно, относить доменное имя к объектам интеллектуальной собственности пока неправомерно, хотя именно о таком подходе все чаще говорят отечественные и зарубежные специалисты в области права.
Другим объектом "сетевой собственности" является интернет-сайт (или, в качестве частного случая, интернет-портал). У интернет-сайта достаточно много идентифицирующих признаков, включая уникальный адрес (впрочем, возможны "зеркала" сайтов по иным адресам), наименование (имя) "владельца", иногда - номера регистрации в качестве средства массовой информации и т.д. Каждый интернет-сайт содержит определенное дизайнерское решение, а также разнообразную текстовую, графическую, аудиовизуальную и иную информацию. Следовательно, практически каждый компонент интернет-сайта может являться объектом правовой охраны (в частности, авторским правом). Но сделки по поводу интернет-сайтов и иных сетевых ресурсов осуществляются не из-за того, что покупатель желает получить от продавца исключительные права на отдельные компоненты сайта. Напротив, практически всегда речь идет именно о сайте в целом, включая его информационное наполнение (которое, кстати, ни авторским правом, ни иными исключительными правами не охраняется). Налицо некий объект, обладающий безусловной материальной и потребительской стоимостью, который является предметом сделок в совокупности всех составляющих его компонентов. Подобно тому, как продается автомобиль - не как набор отдельных высококачественных деталей (двигатель, корпус, колеса и т.д.), а как их работоспособная совокупность, реализующая определенную функцию (транспортного средства).
Объекты "сетевой собственности" имеют сколько- нибудь значимую ценность, только если с их помощью достигается определенная функциональность (причем не только материальная выгода, но и иная общественная польза). Скажем, вряд ли когда-нибудь возникнут споры по поводу прав на доменное имя, представляющее случайный набор букв и не совпадающее ни с какими обозначениями и словесными товарными знаками. Но с помощью доменного имени, являющегося аналогом известного ("раскрученного") товарного знака, пользователь Интернета потратит меньше усилий для поиска информации о товаре, производимом под таким знаком, и (возможно) быстрее произведет покупку такого товара. Если же под указанным доменным адресом будет размещен сайт совершенно иной фирмы, то функция идентификации интернет-продавца в данном случае будет "с отрицательным знаком" и споры за право обладания соответствующим доменом будут неизбежны.
То же самое можно сказать и про сайты. Если сайт никакой "общественной" (в частности, экономической) функции не несет (например, являясь лишь средством самовыражения его автора), то вряд ли он будет объектом купли-продажи с чьей бы то ни было стороны. Впрочем, в этом нет и не может быть чего-то необычного - как уже отмечалось выше, в огромном большинстве проявлений социальной жизни отсутствует материальный элемент и необходимость соответствующего правового регулирования.
Как может найти отражение необходимость установления правового режима объектов "сетевой собственности" в законодательстве? Очевидно, необходимо начинать с наиболее общих принципов гражданского права, связанного с объектами интеллектуальной собственности. Все вышесказанное подтверждает, что развитие Интернета, информационных технологий в целом открывает новую страницу в теоретическом осмыслении такой фундаментальной правовой категории, как собственность. От того, в каком направлении пойдет решение затронутых проблем, зависит не только будущее Интернета, но и всего законодательного регулирования в целом. Очевидно, что в специфике института сетевой собственности будут все больше проявляться черты, свойственные не столько "традиционно-вещному" представлению о праве собственности (зафиксированному, скажем, в ГК РФ), сколько более глубинному, изначальному, "доюридическому" представлению о собственности как своеобразном и эффективном регуляторе отношений "мое - чужое", "свободное для доступа - ограниченное для доступа" и т.п. Из этого, кстати, следует и то, что в конструировании правового режима таких объектов, как интернет-сайт, невозможно будет обойтись каким-то одним законом, одной нормой, одним правилом. Слишком комплексными становятся объекты регулирования, слишком по-разному могут охраняться их различные компоненты.
Если подходить к проблеме правового регулирования Интернета с точки зрения философии прагматизма (или ее правового варианта - "юридического реализма"), все, что циркулирует в информационной, электронной Сети, подпадает под категорию "информации", поскольку отвечает двум основным критериям - приоритету содержания и трехчленной схеме доступ - распространение - контроль. Иными словами, если в искомом продукте нас интересует его идеальное содержание, если получение данного продукта приравнивается к получению доступа к нему (который, в свою очередь, дает нам потенциальную возможность данный продукт распространять), то мы имеем дело с информацией (впрочем, оставляя "за скобками" упоминавшуюся проблему с ее интерпретацией, преобразованием в доступную форму). Право собственности на информацию возникает тогда, когда имеет место контроль над ее использованием (обеспеченный, естественно, соответствующей защитой). Применительно к цифровой (тем более сетевой) среде понятие "информация" приобретает универсальное значение, вытесняя объекты, традиционно относящиеся к иным системам регулирования. В наиболее критической ситуации оказывается авторское право, которое растворяется в информационных отношениях*(163). Что, впрочем, неудивительно, если более тщательно проанализировать общественные отношения, в которые вовлечены каждый из элементов "триады", рассмотренной в предыдущем разделе. Однако и здесь корректное определение информации может стать ключевым для решения возникающих проблем, поскольку позволяет переосмыслить традиционные взгляды. Наиболее перспективным, по нашему мнению, является признание понятия "доступа" в качестве основного критерия или "общего знаменателя" при отслеживании любых юридических фактов, связанных с переходом права собственности на результаты интеллектуальной деятельности. "Представляется, что способ доступа к произведению должен стать основным критерием для формирования отдельных авторских правомочий. Именно в этом заключается конечный смысл любого использования произведения"*(164).
Сфера правоотношений, связанных с Интернетом, во многом "пересекается" со сферой регулирования авторского права. Размещение объектов, охраняемых авторским правом, в компьютерной Сети (а не в бумажном виде) не меняет принципиальных положений об их охране. Но Интернет предоставляет самые широкие возможности для воспроизведения и распространения таких объектов (фактически бесконтрольного), к тому же огромные массивы информации циркулируют в Сети без оплаты. Предполагается, что все пользователи Сети, размещающие в ней информацию, содержащую перепечатки, изображения и зарегистрированные объекты исключительных прав, обязаны предварительно получать согласие легальных владельцев на воспроизведение информации. Такое, к сожалению, происходит далеко не всегда. Споры по поводу нарушений исключительных прав рассматриваются судами в общем порядке, и их число быстро увеличивается. В связи с техническими возможностями Интернета появились также существенно новые проблемы охраны исключительных прав. Так, самым удобным и оперативным способом поиска нужной пользователю информации на интернет-сайтах являются специальные поисковые программы, автоматически "просматривающие" множество хранящихся на серверах документов и отображающие их (практически копирующие) для вывода на компьютер пользователя. Поскольку процесс поиска занимает считанные доли секунды, получение согласия на копирование даже одной "страницы" сайта невозможно. Для теоретического решения проблемы копирования сайтов некоторые американские юристы предлагают использовать концепцию "подразумеваемой лицензии" (implied license), которой владельцы сайтов располагают вследствие размещения в Сети их информации. Если доступ к такой информации или услуге обеспечивается за плату, то потребителю подробно сообщаются условия, на которых он может воспользоваться предлагаемой услугой (или информацией). Если же информация имеет общедоступный (бесплатный) характер, то "подразумевается", что пользователь вправе использовать ее (в частности, копировать на свой компьютер) лишь на условиях, исключающих ее последующее использование с целью извлечения прибыли. Критерии "некоммерческого" использования соответствуют общим началам охраны исключительных прав и уточняются судебной практикой.
Некоммерческое использование соответствует принципу fair use, который закреплен в российском законодательстве как "использование произведения без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения" (ст.19 Федерального закона "Об авторском праве и смежных правах"). Самым распространенным примером такого использования является цитирование произведения в разумных пределах со ссылкой на автора. Необходимо отметить, что прямое перенесение данного принципа на отношения, складывающиеся в Сети, вряд ли возможно. Конечный пользователь, получив от сервера искомую информацию (произведение или доступ к базе данных), использует только ее незначительную часть, скажем, сочиненные кем-то несколько страниц. Книга как произведение, как объект авторского права, возможно, и не будет пользоваться спросом в Сети, однако перекаченные "цитаты" могут обладать известной коммерческой ценностью. Показательным примером неизбежной трансформации принципа "fair use" могут служить правила пользования электронными книгами, установленные компанией Adobe eBook Reader. В некоторых случаях компания (продавец) дозволяет своим пользователям некоммерческое использование книг (fair-use-type uses), но только с разрешения компании и только для определенных целей. В частности, пользователи могут копировать, взять в прокат, или одолжить, или, наконец, распечатать электронные книги в формате Adobe eBook, если на это дали свое согласие издатели. Пользователи также вправе получить доступ к "оригиналу" электронной книги, если таковая стала недоступной вследствие "апгрейда" операционной системы персонального компьютера или дефектов на жестком диске, но для этого им потребуется обратиться в отдел технической поддержки. Важно то, что эти и другие права (на копирование, аренду, перевод для слепых, использование небольшой части произведения) предусмотрены законодательством об авторском праве и могли бы быть реализованы без необходимости получить предварительное разрешение, если бы речь шла о книгах на бумажном носителе, а не в цифровом формате. Положение пользователя осложняется также и тем, что при помощи технических средств защиты продавец оказывается практически "всесильным" и может устанавливать ограничения, существенно сужающие права на использование законно приобретенной книги. Собственно, так и получилось в случае с Adobe eBook Reader. Нашумевшее уголовное дело против Д. Склярова*(165) получило столь широкий общественный резонанс (в его защиту выступили как общественные организации, так и авторитетные юристы) именно потому, что созданная им программа Advanced eBook Processor фактически восстанавливала ущемленные права пользователей - позволяла конвертировать законно приобретенные электронные книги в стандартный формат документов Adobe (.pdf), т.е. делать их доступными для копирования и печати.
Очевидно, что если вышеприведенные рассуждения справедливы, то выводы, которые из них следуют, не ограничиваются новым истолкованием права интеллектуальной собственности. Сегодня юристы уже серьезно обсуждают задачу развития компьютерного права (computer law) или права информационных технологий, самостоятельной области правового регулирования, в центре которой находятся информационные правоотношения. Однако признание и учет особенностей цифровой среды еще не означает решения проблемы. Наиболее актуальные вопросы, стоящие сегодня перед "компьютерным правом", - это вопросы, касающиеся степени и способов вмешательства в систему отношений, складывающихся в рамках "электронного сообщества". Степень вмешательства непосредственно зависит от юридической квалификации соответствующих отношений; способы вмешательства во многом предопределяются свойствами самой среды. Но вначале праву предстоит ответить на вопрос более общего характера: какова роль информации в современной культуре? Чьим интересам следует обеспечить более полную защиту: пользователей, с одной стороны, или провайдеров, авторов и компьютерных магнатов - с другой? И дело не только в том, что рядовой пользователь оказывается наименее защищенным и поэтому требует дополнительного внимания со стороны закона. Принципиальным в данной ситуации является тот факт, что необходимым условием развития современной культуры становится доступ и свободная манипуляция массивом наличной информации. Иными словами, чем более доступна сетевая информация, тем более благоприятные условия складываются для интеллектуального производства (будь то в сфере науки или искусства). Так, автор не менее своего читателя (зрителя, слушателя) оказывается заинтересованным в использовании наиболее свежих информационных данных, что составляет одну из естественных гарантий сохранения за ним статуса созидателя. Не последнюю роль в данном вопросе играет экономическая нецелесообразность: затраты на контроль и принуждение могут быть несоизмеримы с масштабом тех результатов, которые будут достигнуты.
Существуют ли подходы к решению возникающих в связи с развитием Интернета юридических проблем, которые способны дать удовлетворительный результат с точки зрения эффективности правового регулирования хотя бы в долгосрочной перспективе? Видимо, ответ должен быть безусловно положительным. Во-первых, необходимо строгое проведение в жизнь принципа нормативной экономии - юридическое регулирование соответствующих вопросов должно быть минимально необходимым, "точечным". Как только объем нормативных средств воздействия на "сетевые" отношения превышает минимально необходимую величину, эффективность регулирования снижается практически до нуля (что, собственно, и наблюдается в какой-то степени уже сейчас в виде безуспешных попыток российских законодателей разработать и принять некие "федеральные законы об Интернете"). Во-вторых, чтобы правильно оценить "предел минимальности регулирования", было бы желательно предварительно провести содержательный анализ моделей регулирования сетевых правоотношений с использованием инструментария математических методов, которые были обозначены в настоящей работе. Наконец, начинать (применительно к информационным объектам) следовало бы как раз с определения пределов применения (а также пределов изменения!) институтов права собственности и исключительных прав к специфически сетевым реалиям, вовлекаемым в систему нормативного регулирования: сайт, портал, домашняя (начальная) web-страница, интерактивные сервисы, доменные имена и иные средства адресации, средства идентификации (индивидуализации, аутентификации) субъектов сетевых правоотношений, гиперссылки и т.д. Не случайно, что при анализе создания и функционирования многих сетевых информационных объектов отмечаются черты сходства их правового режима не столько с "обычными" объектами интеллектуальной собственности, сколько с объектами недвижимого имущества:
Позволим себе высказать и еще одну гипотезу в отношении того, в каком направлении наиболее вероятно изменение концептуальных подходов к соотношению понятий "собственность" и "информация". Речь идет о понятии функциональность - т.е. о пригодности определенного объекта к выполнению определенных функций, о его соответствии определенным потребностям. В информационной сфере функциональность того или иного объекта определяется его способностью заполнить некую информационную лакуну, "вакуум", но не только этим. Важным является также способ, с помощью которого достигается положительный результат "удовлетворения информационных потребностей". Очевидно, например, что в эпоху бурного развития Интернета совокупные (т.е. включающие как материальные - финансовые, так и временные) расходы на получение доступа к той или иной информации снижаются наиболее радикальным образом. В то же время следует отметить, что для различных видов задач, решаемых с применением современных (и не только) информационных технологий оптимальные количественные и качественные характеристики "функциональности" могут существенно различаться. Наиболее наглядным образом это можно проиллюстрировать тем, что бумажная форма "доступа" к литературным произведениям - книги в нашем обычном понимании - для читателя является существенно более удобной (т.е. более функциональной), чем электронная, при которой компьютерные файлы преобразуются в изображение на экране монитора. Не случайно, что "смежный" пример с аудиозаписями демонстрирует противоположное - распространение в Интернете и последующее воспроизведение музыкальных файлов с помощью специально предназначенных для этого портативных устройств оказалось для пользователей (слушателей) намного привлекательнее, чем использование "обычной" бытовой аудиотехники. Рынок чутко реагирует на подобные тенденции, предлагая те или иные технические средства защиты авторских прав, которые для музыкальных произведений в настоящий момент отличаются значительно большей степенью разработанности, чем для так называемых электронных книг. И несмотря на то, что понятие функциональности никогда не будет статичным и "зафиксированным" для всех возможных случаев на сколько-нибудь длительный срок, можно все же с оптимизмом смотреть на перспективы существования бумажных печатных изданий независимо от прогресса в области устройств для чтения "электронной литературы". Следовательно, одним из основополагающих критериев для предоставления (или модификации) режима охраны станет критерий (измерение) функциональности. В отсутствие функциональной ценности (потребительской стоимости) информационного объекта - скажем, сайта с оцифрованными изображениями графических работ художника-дилетанта (не самый редкий случай самовыражения владельца сайта) - не происходит включения такого объекта в гражданский (хозяйственный, коммерческий) оборот. Тем более не возникает необходимости в разработке для такого объекта каких-либо принципиально новых средств правовой охраны, хотя, имея в виду приведенный пример, наличия неких абсолютных ("собственнических") прав владельца сайта на результаты его творческого труда отрицать нельзя. Таким образом, для объектов, включенных в гражданский оборот (отвечающих критерию "функциональности"), на сегодняшний день существует настоятельная потребность в регулировании, характерном для имущества (имущественных прав).
Не исключено, что именно на основе использования категории функциональности будет создана система охраны объектов "сетевой собственности", причем соответствующий правовой режим может быть вполне применим и для иных объектов интеллектуальной собственности, в частности, таких информационных объектов, как программное обеспечение. В настоящий момент общепризнанным является факт недостаточной эффективности охраны объектов авторского права в Интернете, включая возможность несанкционированного распространения программного обеспечения. Один из выходов из создавшейся ситуации фирмы-разработчики видят в предоставлении пользователю не некоего "программного пакета" (цена которого может составлять несколько десятков или даже сотен долларов и из которого реально используются лишь немногочисленные отдельные компоненты), а возможности использовать определенную функцию такого программного обеспечения определенное время (аренда программных приложений). Например, при необходимости составить текст делового письма вместо необходимости предварительной покупки лицензионного пакета Microsoft Office пользователь Сети сможет использовать в течение необходимого для этого времени текстовый редактор, скачиваемый с определенного сайта. Таким образом, вместо достаточно обременительных разовых платежей за программное обеспечение могут быть произведены (в случае возникновения такой необходимости) сравнительно небольшие платежи за "аренду приложений". При этом собственно программное обеспечение не перестает быть объектом интеллектуальной собственности (исключительных прав), однако порядок его использования позволит таким образом исключить возможность конфликтов по поводу его несанкционированного использования в том виде, в котором указанные конфликты наблюдаются в настоящее время.
